Погребова  Мария Николаевна 
Доктор исторических наук,
главный научный сотрудник
отдела истории и культуры древнего Востока
Института Востоковедения Российской АН

К локализации  "страны Гамир " ассирийских текстов

             Первое появление носителей этнонима киммерийцы отражено ассирийскими источниками эпохи Саргона П. Напомним, что речь идёт о поражении, которое потерпел урартский царь Руса I от киммерийцев (ёапига-а-а) и о "стране Гамир" (кит Оагшг, / Ошиг, Ошигга / ). Безусловно, нет оснований считать, что детерминатив " страна" применительно к киммерийцам  обозначал сколько-нибудь  стабильное  политическое объединение и соответственно стабильную территорию. Следует согласиться с А.И.Иванчиком, определяющим Гамир как район, в котором действовали киммерийцы во время их конфликта с Урарту. Очевидно также, что события, отражённые клинописными текстами, разворачивались к югу от Кавказского хребта, в непосредственной близости от границ Урарту. Однако вопрос о том, какие именно границы подразумевались, решался неоднозначно. В настоящее время всё большую поддержку получает мнение о локализации Гамир к северу от Урарту. Наиболее подробно эта точка зрения аргументирована в работах А.И. Иванчика. Между тем подобная локализация представляется отнюдь не бесспорной.

Как  неоднократно  отмечалось,  единственное  указание  на местоположение Гамир содержится в донесении Ашшурицуа Саргону П, где сказано, что между Урарту и Гамир лежит область Гурианиа, местонахождение которой А.И.Иванчик определяет, исходя из урартских текстов. Приходится, однако, признать, что единичные и не вполне внятные указания этих текстов делают остроумные построения автора лишь возможными, но отнюдь не неопровержимыми.

Известно, что в анналах самого Русы I единожды - в надписи, высеченной на скале на южном побережье озера Севан, недалеко от селения Цовинар ( Келагран )- упомянута область Гуриаини. Надпись эта сообщает о победе Русы над 23 странами, четыре из которых достаточно убедительно локализуются на западном побережье Севана. Что касается остальных 19 стран и Гуриаини в том числе, располагающихся, согласно надписи," с той стороны озера в горах высоких ", то их локализация целиком зависит от понимания оборота " с той стороны озера " и соответственно достаточно произвольна. Поэтому А.И.Иванчик в своём анализе опирается прежде всего на локализацию упоминаемой в анналах Сардури П, предшественника Русы I, страны Куриани, многими исследователями отождествляемой с Гуриаини Цовинарской надписи. Местоположение Куриани определяется, как известно, указанием на её соседство с хорошо локализуемой страной Эриахи. А.И.Иванчик, сравнивая все имеющиеся данные о расположении упоминаемых вблизи Эриахи областей, приходит к выводу, что Куриани могла находиться только к северу от неё и, добавляя к этому трактовку " с той стороны озера " Цовинарской надписи как северного побережья озера Севан, заключает, что Гурианиа ассирийского текста следует помещать " к востоку и северо-востоку от озера Чалдыр и к северу и северо-западу от озера Севан ". Страна же Гамир как "граничащая со страной Куриани " оказывается помещённой таким образом " в Центральном Закавказье, вероятно к югу от Дарьяльского или Клухорского прохода ". В русском издании она локализуется иначе - " видимо, в районе Южной Грузии ".Напомним кстати, что в ассирийском тексте, согласно принятому самим Иванчиком переводу, говорится о стране, " лежащей между Урарту и Гамирра", что не идентично указанию на непосредственное соседство. По мнению И.М.Дьяконова и С.М. Кашкай Гуриаини Русы 1-область, лежавшая к востоку от Севана, но с Гурианиа ассирийского источника может быть идентична Куриане Сардури В. Как известно, эти и вслед за ними другие авторы считали возможным локализовать Гамир в районе современного города Гори ( Дьяконов, Кашкай; Тохтасьев ) Представляется, что на основании единичных упоминаний в разновременных текстах областей Гурианиа, Гуриаини и Куриани невозможно получить абсолютную уверенность в том что все эти источники подразумевают одну и ту же закавказскую область, тем более, что нельзя исключить и существование омонимичных областей. Но наиболее существенно то, что предложенная локализация плохо согласуется с тем положением, в котором находилось Урарту в царствование Русы II. От этого царя дошло значительно меньше эпиграфических памятников, чем от его предшественников. Не только об его поражениях, но и об успехах зачастую известно лишь из ассирийских источников. Тем не менее из сохранившихся документов следует, что Руса I вообще не совершал походов в северные и северо-западные области Южного Закавказья. Между тем, очевидно, что эта территория никогда не входила в границы Урарту достаточно прочно. Об этом .свидетельствуют не только с завидной регулярностью направлявшиеся в одни и те же области походы урартов ( иногда непосредственно после сообщения об их покорении ), но и сам характер этих откровенно грабительских походов. Хозяйственная и строительная деятельность, широко проводившаяся в Араратской долине, применительно к северным районам не упоминается. Лишь однажды Сардури II, описывая очередной поход на Эриахи, сообщает, что он построил там крепости и " страну к моей стране присоединил ". Это, однако, не помешало ему в последующие годы продолжать военные рейды, разоряющие эту землю. Очевидно, что по настоящему твердо Аргишти I и Сардури II закрепились лишь в Араратской долине.

Если Русе I действительно пришлось при вступлении на престол заново собирать свои земли, вряд ли можно сомневаться в том, что Эриахи и близлежащие области оказались в числе отпавших. Однако, как уже отмечалось, никаких сведений о походах Русы I в эти оласти не сохранилось. Внимание этого царя привлекали в первую очередь восточные границы Урарту. Активно продолжал он и начатые его предшественниками завоевания по западному побережью озера Севан и побережью Урмии.

С середины VIII в. до н. э. усиливается утихшая в предшествующие годы война Урарту с Ассирией, главной ареной которой стал Приурмийский район. Руса I вообще, видимо, не сталкивался с ассирийцами в западных областях Передней Азии, что было обычно для его предшественников. В этой связи представляет непосредственный интерес и локализация 19 "стран " Цовинарской надписи, неоднократно предпринимавшаяся исследователями. Выражение " с той стороны озера в горах высоких" позволяет предположить, что под противоположной "той" понималось западное побережье Севана, хорошо освоенное урартами. Цовинарская надпись располагалась на его южном берегу. Неоднократно обращалось внимание на то, что перечисление стран западного берега производилось урартами с севера на юг, что соответствует единственно возможному маршруту, если его отправная точка находилась, что всего вероятнее, в Араратской долине. В этом случае естественно что области " по ту сторону " лежали не к северу, как полагает А.И.Иванчик, а к востоку или юго-востоку от озера Немаловажно и то обстоятельство, что, буде Гуриаини Цовинарской надписи соответствовала Куриани анналов Сардури П, трудно было бы объяснить, каким образом ни одна из столь хорошо знакомых урартам в районе Чалдырского озера " стран " в данной надписи не упомянута. Мало вероятно, что бы предполагаемый в этом случае маршрут похода Русы I их никак не затронул и ещё менее, что данные области не нуждались в очередном замирении. Естественнее допустить, что " страны " или племена, названия которых встречаются в Цовинарской надписи впервые, и располагались там, куда урарты ранее не ходили, то есть к востоку или юго-востоку от озера Севан - в районы, куда их помещали и другие исследователи / Мещанинов; Дьяконов, Кашкай /. Кстати, учитывая подтреугольную форму Севана, приходится признать, что что взгляд стоящего на его южном берегу устремляется скорее к восточному, чем к северному его берегу. Вряд ли, однако, урарты обладали столь чёткими представлениями о конфигурации северной и восточной береговых линий Севана, что бы этот аргумент мог быть использован. При этом восточное направление похода соответствовало бы и упомянутому выше преимущественному вниманию Русы I к восточным пределам его владений.

Всё сказанное позволяет высказать предположение, что и конфликт с киммерийцами скорее всего мог иметь место вблизи восточных границ Урарту. С этим согласуется и донесённый ассирийскими источниками факт присутствия киммерийцев в Манне в близкое неудачному походу Русы время. В опубликованном А.И.Иванчиком переводе письма неизвестного Саргону П упоминается присутствие киммерийцев и в урартской области Ушун, локализуемой исследователем в непосредственной близости от Муцацира. Хотя эти свидетельства не дают оснований для локализации " страны м Гамир, они бесспорно свидетельствуют о пребывании киммерийцев на восточных границах Урарту. Безусловно родина киммерийцев и соответственно отправная точка их движения юг лежала к северу от Кавказского хребта. Воинские отряды, какими без сомнения являлись киммерийцы ассирийских текстов, могли вероятно попадать на территорию Манны и через Урарту, границы которого, особенно на севере, были скорее всего достаточно условны. Тем не менее, проходы через Араратскую долину и   центральные области Урарту должны были встречать определённые препятствия. В этом отношении Восточное Закавказье, особенно его низменные степные районы, не слишком густо заселённые, представляли для подобных вторжений значительно более удобный плацдарм. Добавим и особенно тесные связи восточно-закавказских областей с Иранским нагорьем, осуществлявшиеся в значительной степени путём челночных рейдов. С конца П тысячелетия до н. э. очевидно, в частности и через Восточное Закавказье начинается проникновение в Иран групп ирано-язычных племён из юйаюрусскнЕХ степей В свете сказанного предположение о том, что киммерийцы конца VIII в до н. э. могли воспользоваться тем же, уже освоенным евразийскими народами путём, представляется достаточно вероятным.

Возникает вопрос, можно ли найти высказанному предположению подтверждение в археологическом материале Восточного Закавказья VIII в до н. э. Для этого необходимо прежде всего определить, что могла представлять собой материальная культура киммерийцев данного времени и какие её следы можно обнаружить в районах, достаточно удалённых от её основной территории. Как известно, сейчас в науке всё большее признание получает тезис об однокультурности киммерийцев и ранних скифов. Этот тезис полностью разделяет и автор данного сообщения. Тем не менее, вопрос об археологическом комплексе, которым обладали носители этнонима гимирри в конце VIII в до н. э. не столь ясен. Правда ряд исследователей (Н.Медведская, А.И.Иванчик) настаивает на том, что формирование раннескифского культурного комплекса уходит в VIII в до н. э. Вопрос это достаточно спорный и в рамках данного сообщения рассматривать его возможности нет. Можно, однако, утверждать, что какой бы материальной культурой ни обладали столкнувшиеся с Русой I киммерийцы, она должна быть связана с евразийским и, скорее всего, северокавказским комплексом и быть чуждой любой закавказской области. С другой стороны вряд ли можно допустить существование к югу от Кавказского   хребта   памятников,   которые   могли   бы   быть раннекиммерийскими.     Этому     препятствует     сравнительная непродолжительность и очевидная нестабильность пребывания здесь ранних киммерийцев. В этой связи особый интерес приобретают материалы, свидетельствующие о контактах Южного Кавказа с областями к северу от хребта .И как раз с территории Восточного Закавказья известно сравнительно большое количество вещей, связанных прежде всего с конским снаряжением и указывающих на контакты населения этого региона кж с южнорусскими степями, так и с Приурмийским районом в интересующее нас время. Так, представляют интерес с этой точки зрения двукольчатые удила, обыкновенно с витой мундштучной частью и трёхдырчатые стержневидные псалии, как правило, сопровождающие удила данного типа, но не соединённые с ними, что характерно для евразийского типа узды, о чем подробно писала И.Н.Медведская, предположившая,   что   появление   подобных   псалиевсвязано   с проникновением киммерийцев Анализ восточно-закавказских и иранских памятников, содержавших подобные вещи, и в первую очередь кургана П Мингечаура, приводит к заключению, что в Восточном Закавказье, как и в Западном Иране, они появляются не позже того времени, когда в Манне присутствие    киммерийцев    засвидетельствовано    письменными источниками, а в Восточном Закавказье представляется весьма вероятным. Отсутствие прямых одновременных аналогий этим ранним экземплярам псалиев как на севере, так и на востоке, позволяет предположить, что подобный вариант трёхдырчатого псалия мог сложиться в пределах региона Восточного Закавказья-Западного Ирана. Скорее всего, именно псалии указанного варианта послужили непосредственной основой раннескифских / Кузьмина /

Северное происхождение имеет и ещё несколько предметов конской сбруи, встреченных в могильниках Восточного Закавказья УШ-УП вв до н.э. Всё это свидетельствует, что начавшиеся ещё со второй половины П тысячелетия до н.. связи Восточного Закавказья с Евразийскими степями около второй половины VIII в получили новый дополнительный импульс, приведший к проникновению в Закавказье элементов евразийской узды. На этом фоне появление в восточно-закавказских степях первых отрядов киммерийских или киммерийско-скифских воинов представляется достаточно вероятным. В дальнейшем ситуация изменилась и скифы или во всяком случае носители скифского культурного комплекса стали оседать в районах, непосредственно примыкавших к проходам через центральную и западную части Большого Кавказа, но это была уже другая, отличная от первоначальной модель, вызванная к жизни другими условиями.

В связи с вероятностью локализации района действий киммерийцев, то есть " страны " Гамирв Восточном Закавказье можно привести ещё одно наблюдение. Как следует из ассирийских текстов, где-то между Урарту и Гамир лежала упоминавшаяся выше " страна " Гурианиа, платившая урартам дань и принявшая их на свою территорию после понесённого от киммерийцев поражения. Если приведённые выше соображения верны, область эта должна была бы находиться где-то к востоку от южной оконечности озера Севан. Любопытно, что именно на этой территории зафиксированы памятники, относящиеся к VIII в до н.э. и совершенно идентичные тем, которые располагались в восточной части южного побережья Севана, ( раскопки А.А.Ивановского ) очевидно, захваченного урартами. Подобная близость свидетельствует о существовании тесных связей между населением этих районов, независимо от их политического подчинения .Именно в ареале этих памятников в VIII в до н.э. распространились железные вещи урартских типов. Локализация Гуриани в восточной части очерченного ареала конечно не обязательна, но возможна. К этому можно добавить, что исследователи неоднократно обращали внимание на концентрацию переднеазиатских вещей в памятниках Нагорного Карабаха, области, никогда урартами не завоёванной. Конечно, приведённые археологические данные не являются прямым подтверждением выдвинутой гипотезы, но во всяком случае согласуются с ней.

Обсудить статью на форуме  >>>>>